|
Леонид Резницкий
Автор - выпускник Казанского университета, кандидат технических наук, много лет работал в НИИ механики и прикладной математики. Написал книгу "Как приумножить свои деньги и сберечь здоровье", но не разбогател. На литературном поприще пробует себя впервые. Панорама Егорлыкской битвы |
|
арк снимал квартиру в элитном доме. Хозяева временно уехали и, чтобы сохранить квартиру и имущество, за небольшую плату сдали её надёжному квартиранту. Работал Марк в НИИ при университете, возглавлял лабораторию, существовавшую на деньги, выделяемые на оборонные исследования и создание новой техники. Работа считалась престижной и хорошо оплачивалась. В том же подъезде, где проживал Марк, но четырьмя этажами выше жил директор НИИ, в котором работал Марк. Порядки в этом НИИ были демократичные: делай свою работу, где хочешь и когда хочешь, только соблюдай режим секретности, если это требуется. Поэтому соседство с директором Марка не тяготило. Семён Абрамович (так звали директора) даже иногда подвозил Марка домой на служебной машине.
Однажды, в десятом часу утра в квартире Марка зазвонил телефон. Удивлённый Марк услышал голос Маши, секретаря директора.
Маша: Марк, ты почему не на работе?
Марк: Маша, ты что, не с той ноги встала? Кто ж в такую рань у нас на работу приходит?
Маша: Семён Абрамович с девяти утра на работе. Ищет тебя. Бери такси и срочно приезжай.
"Что могло случиться?" - думал Марк - "Вроде грехов за мной никаких нет. Чего это я шефу срочно понадобился?"
С тревогой в душе Марк вошёл в приёмную.
Марк: Маша, ты знаешь, зачем меня шеф ищет?
Маша: Нет, он ничего не сказал. Заходи в кабинет, он там один и в плохом настроении.
Марк заходит в кабинет, здоровается.
Семён Абрамович (раздражённо): Почему ты не на службе? Уже десять часов!
Марк: Я по утрам дома работаю. А что случилось?
Семён Абрамович: Мы получили важное задание.
Марк: Если надо кого-то в космос послать, то лучше Змейкова. Он русский, член КПСС и здоровее меня.
Семён Абрамович: Не юродствуй. Ту работу, которую твоя лаборатория делала до сих пор, будут доделывать сотрудники Царского. Передашь ему материалы. А сам со своими сотрудниками займёшься панорамой Егорлыкской битвы.
Марк: Простите мне мою "темноту", но я не знаю, что такое Егорлыкская битва.
Семён Абрамович: И я не знал до встречи с первым секретарём обкома партии товарищем Сидоренко. Думаю, что и он не знал, но отдел агитации и пропаганды его надоумил. В Ростове мало достопримечательностей. Мало что можно показать туристам, не на чем воспитывать молодёжь. Решено построить панораму в честь победы нашей армии над белыми под Егорлыком. Панораму надо построить в районе набережной.
Марк: А мы то здесь причём? Мы же не строители!
Семён Абрамович: Смотровая площадка панорамы должна выдержать до пятидесяти одновременно стоящих на ней людей. Рассчитать конструкцию на прочность - наша задача.
Марк: Вам виднее. Каким временем мы располагаем?
Семён Абрамович: Нам дают месяц.
Марк: Месяц?!
Семён Абрамович: Это не обсуждается. В 14 часов жду тебя здесь с чертежами. Возьмёшь их в Гражданпроекте. Каждое утро в 10 часов будем обсуждать ход работ.
Марк выходит из кабинета. Спокойная жизнь закончилась.
Кабинет главного инженера Гражданпроекта.
Марк: Здравствуйте, я от Семёна Абрамовича. Мне бы чертежи панорамы получить.
Главный инженер: Возьмите их, пожалуйста, в мастерской Сосновского, это он панораму проектировал. Лучших специалистов на неё бросили.
Марк: Вам эти работы оплачивают?
Главный инженер: Это партийное поручение. Платим, так сказать, партийные взносы.
Марк идёт в кабинет Сосновского. Идя, он догадывается, что Сосновский - это отец его близкой знакомой Наташи. Входит, здоровается.
Сосновский: Садитесь, пожалуйста. Давайте взглянем на чертежи, может быть, у Вас сразу возникнут вопросы.
Марк: Ого! Так конструкция не симметричная. Это сильно усложняет расчёты. Надёжней всего поставить опорные колонны, тогда смотровая площадка никуда не упадёт.
Сосновский: Это понятно. Но архитекторы возражают. Говорят, что это должен быть "храм света и воздуха". А колонны будут эту идиллию разрушать.
Марк: В триаде польза, прочность, красота прочность всё же стоит впереди красоты.
Сосновский: Увы, нам их не переубедить. Думайте, как укрепить эту махину.
Марк: Уже думаю. Кстати, Вы, как я полагаю, отец Наташи.
Сосновский: Впервые говорят, что я отец Наташи, а не Наташа - моя дочь. А вы, значит, Марик, её приятель.
Марк: Мир тесен.
Сосновский: Так чем же ещё я могу Вам помочь.
Марк: Меня губят сроки. За месяц моим сотрудникам эту работу не сделать.
Сосновский: Вот с этим помогу. Скажу, что нам надо вместе доработать конструкцию и на это требуется минимум три месяца. Я - мэтр, мне это позволят.
Марк: Спасибо. Пойду, обрадую Семёна Абрамовича.
Кабинет директора НИИ.
Семён Абрамович: Как успехи?
Марк: Основную проблему решил.
Семён Абрамович: Неужели твои ребята уже программу составили?
Марк: Они ещё и чертежей не видели. Я сроки скорректировал. Нам можно работать три месяца. А там видно будет. Про Ходжу Насреддина помните?
Семён Абрамович: Марк, ты, видимо, не понимаешь степени нашей ответственности. У меня в Москве есть друг, академик, он рассчитывал панораму Сталинградской битвы. Он нам поможет. Завтра вылетишь в Москву. А сегодня озадачь своих сотрудников. Пусть разрабатывают алгоритм расчётов и программу.
Марк: Спасибо за помощь.
Москва. Институт железобетонных конструкций. Кабинет академика.
Академик: Всё понятно. Напряжения концентрируются здесь. Здесь и надо упрочнять. В Волгограде мы в таком месте стягивали металлической лентой. А где это сооружение будут строить?
Марк: В Ростове-на-Дону.
Академик: Сейчас посмотрим карту строительной культуры (разворачивает какую - то карту). Да… Сожалею, молодой человек, но в Ростове наши технологии не применимы. Ваши строители не обладают требуемой строительной культурой. Впрочем, если нам оплатят исследования, мы могли бы разработать технологию, применимую в ваших условиях.
Марк: Спасибо. Я доложу обо всём Семёну Абрамовичу. Решения принимает он.
Вместо эпилога
Прошло три месяца. Группа ростовских архитекторов, конструкторов и учёных успешно завершила разработку конструкции и монтажной схемы панорамы. В местной газете появилась критическая статья о сооружённой на Театральной площади "Стелле". В ней осуждались и намерения тратить деньги на подобные сооружения. В обкоме партии передумали строить панораму.
Чтобы хоть как-то оправдать затраченное на бесполезную работу время группа молодых учёных опубликовала в научном журнале Северо-Кавказского научного центра статью "Расчёт панорамы Егорлыкской битвы".
оя мама живёт в Израиле. Моя единственная сестра, её муж и пятеро их детей тоже живут в Израиле. Естественно, я очень хотел навестить родных и увидеть страну, которую евреи, жившие вне Израиля, называют исторической Родиной.
Шёл 1994 год. В то время маме было 73 года. В четверг вечером я получил от неё письмо. Она писала, что тяжело болеет, скучает и очень хочет меня видеть. Я работал в Северо-Кавказском научном центре высшей школы старшим научным сотрудником лаборатории "Информационные системы" с окладом 350 рублей в месяц. У меня трое детей. Старшему было 16 лет, все трое учились в школе. Моей зарплаты хватало на полуголодное существование. Чтобы хоть как-то подкормиться, по линии коммерческой части СКНЦ ВШ мы торговали гречкой. Продавали оптом, по нескольку тонн, в близлежащие магазины. Директорам магазинов, в основном, дамам, нравилось контактировать с интеллигентными мужчинами с учёными степенями. Заодно и чадо своё любимое можно было к хорошему репетитору пристроить, да и общаться приятно: просчитаешься, деньги тебе возвращают, не своё не берут. "Гнилая" интеллигенция времён булгаковского "Бега". Эмигранты в стране, в которой родились.
В пятницу я пришёл на работу и рассказал о письме мамы, где она просит меня обязательно приехать, своим коллегам. "Надо ехать", - сказал мой немногословный шеф. "На какие шиши?" - спросил я. "Надо думать", - ответил он.
Я шёл по улице и думал. Был конец мая. Молодые побеги источали аромат. Но настроение было скверное. И глаза слезились. То ли от яркого солнца, то ли ещё от чего... Навстречу мне шёл мой товарищ Лёша. С Лёшей мы много лет проработали в Институте механики и прикладной математики при РГУ. Трудились на полях совхоза "Крепинский". Там он помогал мне таскать тяжёлые мешки с луком и патиссонами не только на склад, но и домой. И в научном центре мы работали вместе. Наши сыновья учились в одном классе. Лёша старый и надёжный друг. Недавно он перешёл работать в банк. "Марик, что это ты чуть не плачешь?" - спросил он. Я рассказал о письме мамы. "Марик, у вас, иудеев, впадать в уныние - смертный грех.
Сколько тебе надо денег на поездку к маме?" "1000 долларов минимум, - ответил я, - а я доллары вообще только по телевизору видел". "Марк, ты же менеджер высшей квалификации! Возглавлял работы по оборонке, стажировался в институте Проблем Управления, там на докторском совете диссертацию защитил, в одной лаборатории с Борисом Березовским работал. Всё, что он умеет, и ты умеешь. А деньги зарабатывать не хочешь!" "Так, как Березовский я деньги зарабатывать не буду никогда, уж лучше с голоду умирать, чем нацию позорить. Из десяти заповедей я могу нарушить лишь одну - не прелюбодействуй. И ту - без ущерба для других". Лёша: "Я тебе честно заработать предлагаю. Нашему банку нужно помещение под пункт обмена валюты. Походи, подбери помещение, управляющий банком тебе за это заплатит. Будут деньги на поездку к маме. А тысяча долларов для крупного банка меньше, чем для тебя один рубль". "Согласен, - ответил я, - веди, знакомь с управляющим".
Управляющий банком нарисовал квадрат, обозначающий маленький участок в центре города. "Помещение нужно здесь, - сказал он, - на первом этаже. Срок - неделя".
Я вернулся домой. Наступил вечер. За час я составил список знакомых, живущих в интересующем меня районе. Их было немного. Первой в списке стояла Зина, она знает мою маму и в помощи не откажет. Стемнело. По еврейскому календарю наступил Шабат (суббота). "Один день ничего не решает, - подумал я, - полежу, подумаю, почитаю тору, побеседую мысленно с Богом." И я улёгся на своего "четвероногого друга" (Так я, шутя, называю свой любимый диван, лёжа на котором провожу большую часть своего свободного времени). Лежу, думаю, пишу. Я - человек восточный. А диван и мягкие подушки располагают к размышлению.
"Боже, - подумал я, - то, что ты дал нам заповеди, это хорошо. Хотя с заповедью не прелюбодействуй ты, по-моему, переборщил. Жаль, что торг здесь не уместен. А вот ресурс для выполнения заповедей - это уже твоя забота. Я готов ехать к маме. И отпуск мне моё начальство даёт. Работы у нас всё равно нет. А где деньги взять? Ведь и в давние времена паломники на пароходе до Яффо плыли, и лишь потом в Иерусалим пешком шли. Я - опытный турист, пешком дойти могу. А вот как мне до Яффо добраться?" И я задремал. Мне казалось, что спал я недолго. Сквозь сон я услышал голос: "Шлемазал! (что в переводе с идиша означает растяпа). - В воскресенье иди к Зине, она тебе поможет. И хватит валяться на диване, он итак уже вспучился, наверное, забеременел от твоего на нём возлежания". Я проснулся. Светало. Я не мог понять, что это было, сон или явь. Тора в черном переплёте с золотым тиснением лежала рядом со мной на диване. Суббота закончилась. Я поставил тору на книжную полку. Ещё рано. Нормальные люди в это время спят. Надо потерпеть часов до десяти, сейчас к Зине идти неприлично.
В 10 часов я бодрым шагом шёл в нужном направлении. За квартал до нужного места я увидел ЗИНУ, ИДУЩУЮ МНЕ НАВСТРЕЧУ...
Помещение на первом этаже дома, где жила Зина, банк купил за три дня.
На следующий день управляющий заплатил мне 1200 долларов США на иностранный паспорт, визу, билеты туда и обратно и личные расходы. "Ты хороший работник, - сказал он, - понадобятся деньги, заходи".
Это был единственный раз в моей жизни, когда я за неделю заработал 1200 долларов.
Евреи! Соблюдайте субботу!
Итак, я отправился на Святую землю. В сверхсовременном аэропорту "Бен-Гурион" за несколько минут прошёл паспортный контроль. Таможенники вообще не проверяли. Русского и "линейного" английского вполне хватает для того, чтобы путешествовать по Израилю.
Поэтому без проблем я добрался до Бет-Шемеша, города, в котором живут мои родные. Бет-Шемеш в переводе на русский - город Солнца. Он расположен в сорока минутах езды от Иерусалима. Чтобы найти нужный дом, обратился по-английски к прохожему. Тот мне ответил: "не выпендривайся, говори по-русски, у тебя же на роже написано, что ты русский". Позже я узнал, что в Бет-Шемеше живут, в основном, эмигранты из России и Марокко. Путешествуя по Израилю, я часто вспоминал путешествия по республикам СССР. Про себя я, шутя, называл Израиль шестнадцатой республикой Советского Союза. Во многих провинциальных городах Израиля вечером типичная картина: на скамейках сидят наши пенсионеры, и повсюду слышится русская речь.
Когда я подошёл к многоэтажному дому, где живут мои родные, из окна третьего этажа выглянула женщина и сказала: " Лёня, заходите в этот подъезд и поднимайтесь на третий этаж". "Откуда Вы меня знаете?" - с удивлением спросил я. " Ваш портрет на стене в комнате Вашей мамы висит " - ответила женщина. Вот так меня встретили в Израиле. Денег у меня было немного, и поэтому я решил осмотреть Израиль с помощью Сохнута, который организует льготные поездки по стране для гостей Израиля. Цель Сохнута - убедить евреев, живущих в других странах, переехать жить в Израиль. Создание и укрепление еврейского государства - основная идея сионизма. Поэтому антисемиты, сами того не подозревая, активно помогают сионистам, поскольку способствуют выезду евреев в Израиль.
В одной из экскурсий нас повезли на берег Мёртвого моря. И там устроили встречу с известным сионистом, участником войны за освобождение Израиля. К сожалению, я не запомнил его имя и фамилию. Но его речь я запомнил дословно. Мы сидели в холле роскошной гостиницы. "Посмотрите вокруг" - сказал нам он. "Нравятся вам наши санатории, гостиницы, фабрики по производству лекарств, косметики, удобрений и металлического магния из воды Мёртвого моря? ". "Да" - ответили мы. "А посмотрите на иорданский берег, - продолжил он. - Там всего этого нет. Там сотни тысяч безработных палестинцев. И у них оружие. А управляет Иорданией король Хусейн. Его враги хотят поймать его и повесить. И для этого им не придётся искать высокое дерево. Убив Хусейна, палестинцы смогут напасть на нас, ведь кроме войны им нечем заняться. Король Хусейн просит нас помочь ему построить на иорданском берегу курорты, фабрики и т. п., чтобы дать работу тем, у кого её сейчас нет. И мы решили ему помочь. Нам нужна благополучная Иордания, мы будем делать всё, что в наших силах, чтобы её жители работали и могли прокормить свои семьи. Это и есть политика сионизма".
Познакомившись с обстановкой, после нескольких встреч я решился на смелый шаг. Дело в том, что тогда самолёт из Ростова в Израиль не летал. А летать из Адлера мне было неудобно. И решил я помочь организовать рейс Ростов-Израиль, чтобы легче было летать навещать маму.
Дело оказалось сложным: и самолёт был, и бизнесмены нашлись, согласные рейс организовать, но вот разрешение правительства Израиля на посадку в Бен-Гурионе получить не удавалось, так как не соответствовало техническое состояние нашего самолёта требованиям, предъявляемым Израилем. Я искал выход из этого тупика. Одна женщина, хорошо знающая нравы Израиля, сказала мне: "Восток - дело тонкое. В Израиле не всё решают министры. Есть ветераны войны за независимость, они пользуются огромным моральным авторитетом. Я познакомлю тебя с некоторыми из них". И она привела меня в гости к двум пожилым женщинам. Мы пили чай и разговаривали. Мои собеседницы много лет назад эмигрировали из Румынии и вполне сносно говорили по-русски.
"Зачем тебе этот рейс?" - спросила одна. "Ты будешь делать бизнес, деньги зарабатывать?" "Нет, - ответил я, - я хочу летать этим рейсом, чтобы навещать маму". "Маму навещать", - повторила моя собеседница и, обратившись ко второй старушке, сказала: "пятая заповедь". Потом ласково посмотрела на меня и промолвила: "Возвращайся в свой Ростов. Я поговорю с Рабиным. Будет летать твой самолёт".
К стыду своему я не знал, какая из заповедей пятая. Возвратясь в Ростов, я стал изучать тору и комментарии к ней. Я прочёл перевод пятой заповеди на русский язык. "Почитай отца твоего и мать твою, чтобы продлились дни твои на земле, которую Господь Бог твой даёт тебе".
Мои собеседницы верили в Бога и любили людей. Самолёт из Ростова в Израиль летает. А я верю, что Высший Разум помогает тем, кто соблюдает заповеди, переданные нам на Скрижалях Завета.
 |
 |
 |
Я в Ростове-на-Дону знаю женщину одну [М.Мезенцев]
Подарите орхидею [И.Маилян]
Екатерина Медичи при дворе Франции [Э.Сент-Аман]
Стихи [Л.Чернова]
Отзвук апрельского грома [В.Моляков]
Стихи наших читателей [С.Крылов, Л.Фролова]
Стихи [Р.Мещерягин]
Стихи [О.Литвиненко]
Осенние цветы [Р.Мещерягин]
Колея [Р.Мещерягин]
Два рассказа [Р.Мещерягин]
