Самвел Акопов, г. Ростов-на-Дону Поездка в Дивеевский монастырь

елание посетить Дивеево возникло у меня примерно за год до поездки. Представлял я себе это так: поеду налегке, с полупустой сумкой через плечо, поездом, автобусом, пешком, как "настоящий" паломник. И, хотя от Ростова-на-Дону до Дивеева добираться неудобно, тем интереснее.
          Я излагал свои планы братьям во Христе, советовался, и, против ожидания, нашел двух единомышленников, выразивших твердое желание ехать со мной. Витя, 37 лет, недавно переживший крушение своей семьи. И Саша, 22 лет, студент, холостяк, оканчивающий университет. Мы прикинули, что, раз нас уже трое, то ехать на автомобиле будет не дороже, чем добираться поездом и автобусом, и значительно комфортнее и быстрее. Тем более что моя кума, заведующая детским церковным хором, рассказывала мне, что в Дивеево ведут отличные дороги. Так оно впоследствии и оказалось. У всех троих у нас есть по автомобилю. Но Сашин 41-й "Москвич" пробежал уже 220 тыс. км и находится в состоянии, когда нельзя угадать, что сломается в следующий момент. Витина "девятка" - наоборот, слишком новая, ей два года. Такую машину и вообще-то жалко отправлять в неизвестное путешествие протяженностью 2600 км, а, учитывая вдобавок Витин беспокойный характер, это могло вылиться в то, что управлять автомобилем стал бы он один, и преимущество ехать тремя водителями сошло бы на нет. Кроме того, "зубила" вызывают неравнодушную реакцию инспекторов ГИБДД. Особенно, в сравнении с Москвичами.
          Таким образом, было принято решение ехать на моей машине. Это тоже 41-й "Москвич", но с жигулевским двигателем и пробегом 75 тыс. км. К тому же, что и когда в нем сломается, мне известно обычно заранее. К концу весны я, Саша и Витя твердо решили, что наша поездка состоится. Время поездки, по моей инициативе, было выбрано в конце июля - начале августа - с тем, чтобы попасть 1 августа на праздник, день Серафима Саровского по календарю Русской Православной Церкви. Это день его рождения. Кроме того, 1 августа случайно оказалось днем рождения нашего Саши. Перспективу встретить день своего рождения в Дивеевском монастыре Саша воспринял с восторгом. Саша многое воспринимает с восторгом, радость жизни бьет в нем ключом. Он как-то спросил меня: "вот объясни мне одну вещь. Почему, когда я остаюсь без машины, я всегда так радуюсь - ни парковать ее, ни думать о ней, никаких тебе штрафов, такое облегчение. А когда опять окажусь с машиной, я опять так радуюсь - машина, крыша над головой, езжай куда хочешь, блеск!".
          Мы примерно прикинули маршрут, сколько нам понадобится денег на бензин. Рассчитывали по 500 рублей с носа на бензин. В итоге так и вышло, даже чуть меньше - 1400 рублей на бензин при общем пробеге 2600 км. Бензин мы, в основном, повезли с собой: пять 20-литровых канистр, ну, и 55 литров в бензобаке. Причем, Саша возражал и возмущался - заправиться можно, мол, где угодно. Также он возражал против дополнительной запаски и некоторых запчастей на всякий случай, обзывая нас Витей ретроградами и перестраховщиками и страстно доказывая, что заправками утыкана вся Россия, и запчасти можно купить в любом ларьке. Но мы с Витей были непреклонны. Что делать - мы уже принадлежим разным поколениям. Мы с Витей еще помним, каким дефицитом было при социализме все подряд. А вдруг не купим? Лучше перестраховаться, чем потом в чистом поле решать проблемы с автомобилем.
          Внезапно, в начале лета Витя решил жениться. Перед этим он в течение полутора лет тяжело переживал распад своей семьи. Витя был не готов примириться с мыслью, что он может остаться в старости один, без семьи. Поэтому его решение было естественным. 8 июля состоялась свадьба. Поездка для него теперь приходилась на медовый месяц и, по логике вещей, оказывалась под большим вопросом.
          Однако, Витя, с согласия молодой жены, не стал изменять своего решения. Но возникла другая неприятность. Мой Москвич, который уже и до этого несколько раз капризно заводился, на этот раз стал окончательно. Ехать на не заводящейся машине не хотелось, хотя Саша и пытался нас убедить, что на машине, которая заводится с толчка, можно ездить годами. Тут мой товарищ, автомеханик Слава, тоже православный, проявил сочувствие к нам, и, разобрав стартер, с весьма большими усилиями, буквально потом и кровью, починил его.
          Итак, мы, помолясь Богу, стартовали от моего дома ровно в 9 часов утра 30 июля. Брат во Христе Илья посоветовал нам следующий маршрут: Ростов - Миллеpово - Павловск - Рогачевка - H.Усмань (мимо Воронежа) - Татаново (в объезд Тамбова) - Моpшанск - Шацк - Зубова Поляна - Баpашево - Темников - Саpов - Дивеево. В итоге, мы его и осуществили. Ехали мы без приключений, с интересом разглядывая все, что попадалось по пути. В районе Миллерово нам довелось увидеть удивительную автокатастрофу. На встречной полосе двухполосной дороги стоял "на попа" оторвавшийся от "Камаза" прицеп. Возвышающийся метров на шесть над полотном дороги, он производил страшное впечатление. Даже специально так сделать было бы непросто, но роковая случайность сделала то, что даже трудно было представить. Сам "Камаз", скособочившись, одиноко стоял в кювете.
          На подъезде к Воронежу - сцена. Стационарный пункт ГИБДД. Один ГИБДДешник показывает другому на наши номера - тормози, мол, чужие. Тот только взглядом скользит по "Москвичу" и отворачивает лицо с гримасой отвращения. Нам это нравится.
          С интересом мы рассматривали плакаты, растянутые над дорогой, творчество местных администраций. Надпись на плакате на въезде в Ростовскую область была составлена с восточной хитростью: "ГИБДД Ростовской области приветствует дисциплинированных водителей". То есть, если вы недисциплинированный водитель, то никакого приветствия, сами понимаете, вам не полагается.
          Но больше всего нам понравилась надпись на плакате в Новой Усмани, небольшом городке возле Воронежа. Она гласила: "Счастья вам, новоусманцы!". У нас аж поднялось настроение от такого пожелания и от того, какие доброжелательные чиновники в этом городе. Витя, после этого, проезжая каждый следующий населенный пункт, восклицал: "Счастья вам, татановцы! Счастья вам, моршанцы! Счастья вам э-э... шацкичи! Счастья вам, э-э... зубовополянцы!" Не смог он выговорить своего приветствия только в населенном пункте "Мыс Доброй Надежды", который мы проезжали на обратном пути.
          Вообще, названия, встречавшиеся нам по пути, заслуживают отдельного упоминания. Дело в том, что Витя уже довольно продолжительное время увещевал меня свозить его в Индию. Но все как-то не получалось. И вот, по мере нашего путешествия, мы постепенно стали обнаруживать Индию в средней полосе России. Началось все с тамбовских номеров с буквами "ТАТ" на автомобилях. "ТАТ" - одно из имен Бога у индусов. Потом появился и повеселил нас своим названием указатель на населенный пункт "Ракша", это название одного из видов демонов на санскрите. Название речки, протекающей недалеко от мест, где подвизался Святой Серафим, поразило нас, как удар молнии. "Мокша" - это на санскрите означает "освобождение", "уничтожение привязанностей", соответствует Нирване буддистов. И, когда, наконец, в православном ларьке в Дивеево я увидел традиционные для Индии 108-бусинные четки, я сказал Вите: "Ты просил меня свозить тебя в Индию? Ты в Индии. Это и есть твоя Индия".
          Часов в шесть вечера мы заправились. К этому моменту было сожжено более сорока литров бензина. И было пять полных канистр, но расчеты показывали, что еще литров 25-30 нам понадобится. Заправляюсь я всегда с опаской. Обычно у себя дома на одной и той же приличной заправке. Но тут выбора не было. На заправке с надписью "только 95-й бензин" было безлюдно. Табличка гласила "отпуск только по 20 литров". Оставалось неясным - не меньше 20 литров или не больше? Или же порциями по 20 литров? В общем, я попросил заправить мне "полный бак". Заправщик, уверяя, что бензин просто превосходный, согласился. Тут меня подстерегала неожиданность. Я ожидал, что он встанет, подойдет к моему автомобилю, вставит пистолет, и, вытирая стекло, будет развлекать меня разговорами. Так, во всяком случае, происходит у нас, в Ростове-на-Дону. Но оказалось, что мой город - просто оазис капитализма в России. Заправщик просто даже не понял, чего я хочу. А я, уж решив не смущать его, сам, впервые в жизни вставил пистолет в бензобак и заправил свой автомобиль. Заправщик решил, что такая вольность, я имею в виду отпуск мне 47 литров бензина вместо положенных по табличке 20-ти, стоит 7 рублей чаевых - почти цена литра бензина. Бензин, к счастью, оказался хорошим.
          К 9 часам вечера мы приняли решение остановиться на ночевку. Около восьми утра мы двинули дальше. Вскоре были в Шацке. Там, судя по карте, можно было ехать, как в известной картине, налево, прямо и направо. Налево было явно далеко. Вопрос - прямо или направо я решил, несмотря на отговоры, выяснить с сотрудниками ГИБДД. В стационарном пункте сидело несколько сотрудников ГИБДД, и один из них знал, где находится Дивеево, и указал нам путь направо. В этот момент, что интересно, задремавшему Саше приснилось, что я нашел своих братьев (я не сотрудник милиции), и один из них показал нам дорогу. В Шацке мы остановились минут на двадцать. Я отправил телеграмму жене, потом она рассказывала, что с интересом искала в атласе Шацк. В местной церкви службы не было. Какие-то рабочие занимались реставрацией, мы спросили на всякий случай и их про дорогу на Дивеево, выяснилось, что ни Дивеево, ни Серафима Саровского они не знают. Удивительно. Купили "Спрайт", совершенно несъедобного сыра, помидоров, хлеба. Подивились местному говору, объясняя друг другу, что "это и есть Россия", и двинули дальше. В Шацке Саша купил кассету с записью песен из кинофильма "Брат-2". Тут-то мы с Витей и узнали о существовании такого фильма. Саша был очень доволен: "Наконец, мы послушаем нормальную музыку!" К ненормальной для слушания в дороге он отнес кассеты из моего бардачка - Моцарта, Листа, Бетховена, Леонтьева, Элвиса Пресли и другие.
          Доехали до Зубовой поляны. Надо было искать поворот в сторону Дивеева. Людей - никого. Наконец, мы увидели двух дорожных проституток. Саша, загоревшись побеседовать с ними, пошел выяснять у них дорогу. "Дивеево? Серафим?" - одна из них оживилась - "знаю". Лица у них посветлели, но дороги они не знали, лишь неопределенно махнули влево. Мы свернули наобум, и, как впоследствии оказалось, верно. Тут нас встретила неожиданность: Зона!. Об этом нас никто не предупреждал. Километров сто непрерывных зон. Проезд, впрочем, был разрешен. Но сначала - внимательный досмотр содержимого автомобиля, предъявление документов, запись паспортных данных в журнал. Через какое-то расстояние - повторный досмотр. Это была Мордовия. Зоны общего и строгого режима следовали одна за другой. На улицах - военнослужащие МВД и зеки. Картина: воздушная женщина в платье идет налегке, перед ней зек тащит две сумки.
          Самое яркое впечатление от зон - это природа. Красотища - неописуемая. Я впервые в жизни увидел березовый лес, а Витя - сосновый. Мы радовались, как дети. Мы решили, что красота природы здесь сохранилась оттого, что человек здесь несвободен - коротки у него, заключенного, здесь руки испоганить природу так, как он всегда и везде это делает.
          И вот подъезжаем. Дивеевский район. Милиция - в белой парадной форме. Останавливаемся - спрашиваем, почему? "У нас праздник" - ответ. "Какой праздник?". Смотрят, как на дураков. "Завтра день Серафима Саровского..." Ну, и дела. Надо же, какие праздники бывают у местной милиции. Едем дальше.
          В собор попасть невозможно. И полно народу, и оцепление. Мы становимся с тысячной толпой перед собором. Благо, через автомобиль с большими динамиками идет трансляция службы. Узнаем по голосу Патриарха Всея Руси Алексия II-го. Он произносит проповедь. Оказалось, это были патриаршие джипы, я потом вспомнил, что неоднократно видел их по телевизору. Минут через десять он выходит, и благословляет толпу. Мы тоже попадаем под Патриаршее благословение. Совсем вблизи, метрах в полутора, за милицейским оцеплением видим Патриарха, он благословляет нас. Он выглядит совсем своим, таким старым знакомым из телевизора. Он уходит, и говорят, что он прослужит праздничную вечернюю и утреннюю службы, после чего тут же улетит на вертолете в Москву.
          Следующий актуальный вопрос, который беспокоит меня - поселение. Мы узнаем, что в одном из корпусов монастыря занимаются расселением паломников. Идем туда. Там толпа народа, много священников, монахов. Тут же сидит сестра, молодая монахиня замученного вида с кипами конторских книг. В книгах у нее адреса жителей Дивеево, которые соглашаются брать на квартиру постояльцев. После каждой фразы она добавляет "Благословите". Она спрашивает, сколько нас, я говорю - трое. Она переспрашивает: "Три брата?". Мне требуется целых две секунды, чтобы осознать смысл вопроса. "Да" - наконец, отвечаю я. Нам выдают адрес, по которому мы можем поселиться. "Благословите", - машинально добавляет она. Мне не жалко благословить ее, призвав на ее голову все мыслимые благословения, но в присутствии десятков священников и монахов я не решаюсь, и ограничиваюсь банальным: "Бог благословит".
          Выходя со двора, мы встречаем женщину с пустыми ведрами. Я не верю в приметы, но на этот раз примета срабатывает. Два часа поисков, сначала - квартиры, а после - хозяйки приводят к информации, что у нее уже занято, а освободится "только завтра". Тут возникают идеи переночевать в машине и другие, Витей овладевает срочная жажда приобретения духовной литературы. Я давлю упаднические настроения, и мы возвращаемся обратно к гостиничному корпусу искать поселения. Видим тетку, которая пристает к очереди, я соображаю, что она приглашает поселиться, тут же обращаюсь к ней, и мы сговариваемся. В Дивеево одна койка стоит обычно рублей 25, это в квартире со всеми удобствами. Тетка просит 20, но у нее дом с туалетом во дворе. Она, впрочем, обещает нам протопить баню и предоставить отдельную комнату на троих. Мы соглашаемся - много ли трем мужикам надо?
          Едем к ней. Машину оставляем на улице, так как въезда во двор нет. Баню требуем сегодня же. Я занимаюсь приготовлением пищи. Через некоторое время мы едим, потом - баня. Саша с Витей, к удивлению хозяев, которые к этому непривычны, остаются париться. Витя через некоторое время выходит, а Саша еще долго-долго парится в одиночестве, горюя, что некому похлестать ему спинку веником. Ф-фух. Наконец-то, мы, чистые, сытые, с ночлегом - и в Дивеево.
          Можно переключиться на духовные вопросы. Мы решаем пойти на вечернюю службу, попасть в храм и приложиться к мощам Преподобного. Мы идем в храм к вечеру, некоторое время спустя после начала службы. Вход перекрыт оцеплением. В северный придел стоит огромная очередь. Я стою, потихоньку знакомлюсь с людьми из очереди. Самое неприятное в нашей очереди то, что она не продвигается. Нерегулярно пускают человек по десять, и все. Очевидно, что, если темпы сохранятся, то и к утру мы туда не попадем. Я сказал - "пускают". А, собственно, кто пускает? "Пускают" и блюдут порядок люди в форме РНЕ. Большинству они не нравятся, и это видно. Впрочем, все молчат. Почти все. Кто-то выкрикивает что-то в их адрес, на что один из РНЕ-шников резонно замечает, что они могут и уйти хоть сейчас, но тогда люди подавят друг друга, и толпа будет неуправляемой. И это действительно, правда. Ведут они себя почти прилично.
          Однако, полночь. Я простоял три часа и очень устал. День был не из легких, еще утром я крутил баранку. Очередь почти не продвинулась, и подошедшим Саше с Витей я заявляю, что пойду спать. Витя присоединяет свое малодушие к моему, и мы направляемся домой, но Саша тверд, как скала - он намерен стоять до победного конца. Саша стоит еще более трех часов, и все-таки прикладывается к мощам. Так он встречает день рождения свой и Серафима Саровского. Мне очень хочется спать, но в этом месте, в Дивеево, и в это время, накануне праздника, я не могу лечь так просто. Я прочитываю акафист Серафиму, и тогда уж мы с Витей отходим ко сну. Перед сном, уже в постели, я вижу явно некий духовный образ - это женщина-монахиня, лет примерно пятидесяти, может, настоятельница. Это не сонное видение, но нечто, реально присутствующее. Она - то обычного размера, как человек, то намного больше. Праздник настал.
          Мы все выражаем надежду, что Патриарх уже в Москве, и мы, наконец-то, хоть попадем в храм. К шести вечера мы подходим к храму. Я опять становлюсь в ту же, но меньшего размера, очередь в северный придел. Теперь я намерен простоять до конца. Я уже не такой уставший, как накануне, да и время не такое позднее. Пока мы стоим в очереди, происходит интересный эпизод. Женщина, средних лет, дородная, хорошо одетая, вдруг отделяется от очереди, и восклицает, указывая пальцем на Солнце: "Ой, смотрите, солнышко играет!". Она в упор смотрит на Солнце и начинает креститься. "Благодать-то, благодать-то какая, смотрите! Солнышко играет". Кто-то из очереди присоединяется к ней. Все начинают смотреть на Солнце. Некоторые, не очень уверено, начинают соглашаться с ней, что "солнышко играет". Другие сомневаются. Тетка же уверенно продолжает. Она в упор смотрит на Солнце (не уверен, что это прошло бесследно для ее сетчатки) и вновь и вновь восклицает: "Солнышко играет!". И крестится. Я неплотно сжимаю правую руку в кулак, в котором оставляю очень маленькую дырочку. И смотрю через нее на Солнце, тем самым задиафрагмировав его изображение на пути в глаз. Ничего особенного со светилом не происходит. То есть, я думаю, что с Солнцем на небе, в принципе, могут происходить самые необыкновенные вещи (Богу все возможно), но определенно утверждаю, что именно в тот момент, при мне, они не происходили. Тетка же продолжает, и я вижу, что очередь постепенно поддается ей.
          Эта свиду мирная, хорошо одетая женщина, остается в моей памяти, как один из самых зловещих образов из всего, что я видел в своей жизни. Ложная духовность, фанатизм, который не остановится ни перед чем, были в этой, с виду такой нормальной женщине. Я и посейчас испытываю страх, ужас при мысли, - какая бездна разрушения подвластна слепой вере. Господи, сохрани меня от лжи, да не оставит меня Дух Твой, Дух Истины, Дух разумения, Дух кротости, Дух смирения. Не нужны мне выдуманные чудеса.
          Наконец, в полдесятого мы попали в храм. За время стояния в очереди, я совсем пал духом. Мы уже почти два дня здесь, а где же Благодать Божия? Зачем же я приехал?
          Вокруг северного придела внутри храма перила, отгораживающие часть площади собора. На возвышении и под балдахином, под множеством лампад, в стеклянном гробе, почивают мощи Преподобного. Сквозь стекло видно, что это косточки и череп, прикрытые бархатом. Перед тем, как приложиться, я мысленно предлагаю Серафиму свое сердце. Мы с Витей, между двух монахинь, дежурящих у мощей, прикладываемся. И тут, наконец-то, я чувствую - Благодать и благословение Божие входят в меня. Мы покидаем храм обратно через северные ворота, и я вижу еще не севший кусок солнечного диска. То есть, еще 1-е августа не закончилось до конца, хотя и кончается. И благодарю Бога и Святого Серафима, что сподобили меня приложиться к мощам все-таки в праздничный день, хотя и в самом его конце.
          В общей сложности, за два дня, я провел в очереди к мощам шесть с половиной часов.
          Мы возвращаемся домой, к хозяйке, едим, разговариваем разговоры. К ней приехали еще две женщины, старинные знакомые-богомолки, откуда-то с Волги. Хозяйка активно осуждает Бога, объясняя, как и что Он должен был устроить в этой жизни иначе. Мы идем спать. Наутро у хозяйки фингал на лице. И полное смирение. Она объясняет: "Это меня Бог наказал, за то, что я вчера языком молола, больше никогда не буду". Обо что-то стукнулась. Первая утренняя мысль - позавтракать? Но еще рано, только восьмой час, и я говорю Вите: "Нечего завтракать. Давай хоть нормально литургию выстоим. Православные мы или нет? Третий день ведь в Дивеево, а ни одной службы не стояли". Он соглашается, и мы идем в монастырь. Но не в Троицкий собор, в который стремились все предыдущие дни, и в котором мощи, а в другой, Спасо-Преображенский.
          Благодать работает в нас, и мы, не позавтракав, приходим почти к началу литургии. Тут мы видим неожиданную вещь. Вместо двух-трех исповедующих где-то сбоку священников, как мы привыкли, весь храм, вся его площадь, заставлена кафедрами со священниками и очередями исповедующихся к ним. Фактически, свободного места в храме просто нет. И мы с Витей, став просто так, где попало, оказываемся каждый в очереди на исповедь. Переглянувшись, мы решаем, что это, видимо, воля Господня, и принимаем решение исповедоваться. Пока стоим в очереди, осматриваем храм. Людей намного меньше, чем вчера, в праздник. То есть - не забитый храм плюс вся площадь снаружи, а просто полный храм, без оцепления. Через некоторое время с огромным удивлением замечаем, что службу, оказывается, ведет Патриарх Алексий II, который не улетел вчера в Москву. А сослужат ему настоятель Троице-Сергиевой лавры (имени не знаю) и владыка Арзамасский и Нижегородский Николай. Тем временем, подходит наша очередь, мы исповедуем свои грехи. Я получаю наставления от священника, он отпускает мне грехи и спрашивает меня насчет причастия. Это полная неожиданность для меня. Я мямлю, что вообще-то, не думал о причастии. Он спрашивает меня, что я ел последние дни. Я отвечаю, что вообще-то, мяса, рыбы и яиц не ел (это несложно - я их вообще не ем). Он спрашивает, какие молитвы я читал вечером. Я говорю, что читал Акафист, но последование ко святому Причащению не вычитывал. Он решает - иди, причащайся. Так, неожиданно, мы с Витей оказываемся среди причастников. Причащают все три владыки. К патриарху стоит очередь причащаться из священников и монахов. Мирским объясняется, что причащаться у Патриарха им "не благословляется". Часть мирских, игнорируя это, пытается прорваться к Патриарху - то ли полагая, что кровь Христова в его чаше лучше, чем у других, то ли думая, что она может стать выше качеством, оттого, что ее подержит в руках Патриарх. Мы с Витей становимся в очередь на причастие к владыке Нижегородскому и
          Арзамасскому Николаю. Когда очередь доходит до меня, владыка взирает на мое лицо кавказской национальности с нескрываемым подозрением и спрашивает меня: "Вы православный? На вас есть крест?". "Конечно, владыка" - отвечаю я, и делаю движение выудить из-под одежды крест. Видно, что некоторое сомнение по поводу меня у него осталось, но выяснять меня тут дольше некогда и неприлично. Он машет рукой и причащает меня.
          Наконец-то! Долгожданный вкус Бога! Знакомая радость Божественного разливается во мне. День спрессовывается, и в него вмещается множество событий. Время, как бы, вибрирует во мне. Да, кстати. Это ведь тоже большой праздник - Ильин день. Мы возвращаемся домой. Саша расспрашивает нас, где мы были. Выясняется, что он ни разу в жизни не причащался. Мы с Витей жалеем Сашу, и Саша выражает твердое намерение причаститься назавтра. Мы завтракаем, и решаем ехать к источнику. Для тех, кто не в курсе. Источник этот был источен Божьей матерью по молитвам Серафима. Искупавшись в нем, императрица Александра Федоровна зачала, после нескольких дочерей, желанного наследника. Многие исцеления принес этот источник людям. Увы, советская власть воздвигла на месте упражнений Серафима Саровского неприступный Арзамас-16 (мне кажется неслучайным, что в местах, где подвизаются великие святые, возникают ядерные центры, то же ведь и с Сергием Радонежским). Источник оказался внутри запретной зоны, и его просто наглухо заложили кирпичом. Но он пробился все-таки в другом месте, за краешек запретной зоны. Перед ним внушительного размера стоянка, на которой размещаются автомобили приехавших на источник. Их в данный момент около сотни. Тут и "Запорожцы", и "Мерседесы", и "Камазы", и "Икарусы". Мы идем к источнику. Возле него часовня, мы ставим по свечке. И уже, было, собираемся купаться, но одна из наших женщин говорит: "А помолиться? Давайте хоть акафист почитаем". И достает свой акафист. Я соглашаюсь, выуживаю свой, и собираюсь присоединиться к ней. Она тут же уступает право молиться вслух мужчине. Остальные присоединяются к нам. Я читаю акафист довольно громко, нараспев, привычно - я знаю его почти наизусть. "Избранный чудотворче и предивный угодниче Христов..." Возле нас, за моей спиной, начинает собираться народ. Все слушают. Это довольно непривычно для меня. Но через минут 15-20 все заканчивается, все расходятся, благодарят. Вторая богомолка замечает, что мне надо быть священником. Я говорю, что, по-моему, я к этому непригоден.
          Днем мы пропускаем крестный ход. Во время крестного хода разражается гроза. Сильная гроза, которую мы наблюдаем через окно. Небо явно что-то говорит, но невнятно для нас. К вечеру посещаем службу, и после проходим с массой другого народа с "Богородицей" по канавке. Я иду, не прикладываясь к различным достопримечательностям канавки, как это делают другие. У меня выходит 153 "Богородице, дево". Примечательно, что Серафим говорил о 150 разах.
          Перед сном возникает явственное ощущение, что Благодать отошла, сделав свою работу.
          Наступает последний день.
          Мы гуляем, Саша с утра причащается, мы с Витей его поздравляем. Покупаем продукты, прощальная прогулка, посещение еще одного источника, в самом Дивеево. Ревизуем машину, перебираем под капотом все, что положено, заливаем бензин. Захлопываем ключи в машине, открываем двери металлической линейкой.
          Вечером - приготовление еды на дорогу. Я готовлю "рис слоями". Мне помогают Витя с Сашей - чистят и режут картофель, помидоры, баклажаны, болгарский перец. Так готовить легко.
          Уложив и приготовив все, мы укладываемся спать в пол-одиннадцатого вечера. В три - подъем. В три двадцать мы стартуем. Мы решаем проехать обратно одним днем. Через некоторое время, мы видим на трассе две странно прижавшиеся друг к другу неподвижные фигуры в мокрой одежде - священника и женщины. На нас, на всех эта сцена производит какое-то мистическое впечатление.
          Обратно мы решили срезать километров 60-80, поехав не через зоны Мордовии, а прямо из Нижегородской в Рязанскую область, а оттуда на юг в Шацк, что соответствовало от "богатырского камня" пути "прямо" вместо "направо, через Зубову поляну". В общем, мы пожалели. Потому что, несмотря на экономию расстояния, было 40 км настолько плохой дороги, что проехать ее можно было только на первой, редко второй скорости.
          Вообще, мы заметили, что качество дорог в средней полосе России наихудшее на стыке областей.
          Шацк, Моршанск, Тамбов. В Тамбове не очень ясно, какая дорога ведет в город, а какая объездная. Я предложил спросить дорогу у родного ГИБДД. Витя не хочет - сами найдем.
          Ткнувшись, то туда, то туда, Витя вдруг храбро восклицает: "Да что же мы их все время боимся!" и, только что не с визгом тормозов, оттормаживается под носом сотрудника ГИБДД. Тот, игнорируя вопрос о дороге, спрашивает документы, ведет меня в будку и выписывает штраф на 30 рублей за запрещенную зеркальную тонировку стекол. Он сидит за столом, я на другом стуле. В это время в будку входит другой сотрудник ГИБДД, с автоматом, и пристально смотрит на меня. Я доброжелательно здороваюсь с ним. Он тяжело произносит: "Вообще-то, это мое место". Я уступаю. Трудно не уступить человеку с автоматом. Мы довольно долго смеемся над ситуацией. Я говорю, что храбрость не доведет Витю до добра, и мы сбрасываемся по десятке на штраф. Тут же, при дороге, мы покупаем несколько порций липецкого мороженого. Его возят из Липецка, тут недалеко. Мороженое оказывается превосходным. Едем. Едем. За рулем опять я.
          В чистом поле происходит такая сцена. Голосуют двое мужчин, я останавливаюсь. Через дорогу там еще трое, которые остановили другую машину. Что такое? Якобы иностранцы, у них кончился бензин. Я заговариваю по-английски. По-английски они не знают. По-французски - тоже. Якобы греки. Просят продать пять литров бензина. Я предупреждаю, что 95-й, и отливаю им 5 литров бензина. Тут они говорят, что денег нет, но есть золотое кольцо, они нам его дадут, а мы доплатим им разницу между кольцом и 5-ю литрами бензина. Витя спокойно, при них же, говорит: "А-а, я знаю, это такое цыганское кидалово. Ты отдаешь деньги и бензин, а взамен получаешь кольцо из фальшивого золота". Я твердо говорю: "Нет денег - нет бензина, давайте обратно". Саша предлагает плюнуть на бензин, но я не соглашаюсь. Они молча выливают бензин обратно. Может, если бы нас не было трое мужчин, ситуация могла бы получить иное развитие.
          Едем дальше, Витя назидательно поучает меня, чтобы я ни-ког-да ни-ко-му не останавливал. Я пытаюсь спорить, говорю о ситуациях, когда необходима помощь. Витя не соглашается. Говорит, какой-нибудь грузовик, водитель Камаза, остановится, поможет, если надо. Я уступаю руль Вите, и он уже не выпускает его из рук до конца.
          Больше приключений не происходит. Мы останавливаемся на полчаса в Каменск-Шахтинском, где забираем от родителей молодую Витину жену. В 21 час 20 минут мы въезжаем в наш родной Ростов-на-Дону. 1200 километров мы преодолели ровно за 18 часов. Машина показала себя молодцом, трассовый расход - 6,5 литров 95-го бензина на 100 км пути. Мы уставшие, но довольные, разъезжаемся по домам.
          Поездка в Дивеево завершена.
          "Преподобне отче Серафиме, моли Бога о нас".