Виктор Коган-Ясный, политолог г. Москва

Зачем России нужна демократия?

          Так уж повелось, что демократические изменения в нашей стране происходят по большей мере в русле пожеланий западных партнеров нашего руководства. В этом существенная беда подобных преобразований, причина их непоследовательности и поверхностности. Редко, когда наше руководство воспринимало построение открытой демократической системы государственных ценностей как свою важнейшую собственную задачу, которую необходимо решать в жизненных интересах нашей страны. Граждане заинтересованы в демократии, но установить демократическую традицию и создать демократическую идеологию "снизу" невозможно, это может сделать только властная элита. Сейчас, когда уже больше десяти лет не существует классической тоталитарной системы, шанс предоставляется на новом уровне, и только от властей зависит, будет ли он использован или упущен.
          Так называемые политтехнологи, которые пытаются искусственно распределить заранее все роли в нашей общественной жизни путем пропагандистского манипулирования массовым сознанием, не правы. В отношении большинства из них это доказывается, как теорема: они не правы, поскольку интеллектуально не честны. Они высказывают, пропагандируют и внедряют в общество те и только те взгляды, за которые получают деньги или придворный комфорт. Среди них есть такие, кто хватается за власть, деньги и влияние как за способ существования. Есть и те, кто просто нанят во власть как на работу.
          Однако, думаю, в системе власти есть и люди, которые идеалистично, искренне, не по-лакейски, преданы самым циничным идеям в области государственного строительства. Такие, и их много, и их поддерживает очень большой слой нашего общества, искренне считают, что для нашей страны демократия с ее существенными элементами хаотичности проявлений общественной жизни опасна, несет разрушение, и потому вредна и не нужна. По их мнению, само появление у нас демократической модели в последние пятнадцать лет - это политическая ошибка и историческое недоразумение. А поскольку ресурса переделывать историю, как заблагорассудится, пока еще нет (переписывание учебников - не в счет), то надо терпеть "демократию" как некое историческое недоразумение, не более того. Надо максимально ограничить ее реальные проявления, лишить ее всякого содержания, сделать бутафорской и тем самым взять под полный контроль любое ее влияние на реальную жизнь. Они полагают, что, вводя в ими придуманные узкие рамки свободу информации, слова и политической инициативы, они тем самым берут под больший контроль реальную ситуацию в стране, стабилизируют ее и в краткосрочной, и в долгосрочной перспективе.
          Я хотел бы сказать таким людям, что они опасно не правы. Демократическая модель, которую после Второй мировой войны сумела выработать и выстрадать вся остальная Европа, несмотря на все свои глубокие изъяны, обеспечивает людям и государству в целом, в том числе и институтам государственной власти, куда большую стабильность, чем любое авторитарное волюнтаристическое "стабилизаторство". Те страны Европы, где в период после 1945 года демократия и права человека становились реальным приоритетом всей государственной жизни, не знали ни одного случая настоящей войны на своей территории, ни одного примера государственного переворота. И наоборот, всюду, где накопившийся груз проблем пытались решить вооруженные цинизмом узурпаторы, им либо приходилось со временем кардинально отступать, либо их преследовал крах. Такое происходило и происходит даже в бедных странах, пронизанных национализмом и криминалом, с абсолютно неразвитой системой мирных гражданских отношений. Более того, тенденция поиска устойчивости через демократические перемены последнее время заметно вышла за пределы Европы и регионов с европейской культурой. Демократию разъедает цинизм и недальновидная практичность общества потребления, что вызывает крайне опасные глобальные последствия. Но другой продуктивной политической философии все равно никто не придумает, и для нас это важно в особенности.
          У нас - ни последние пятнадцать лет, ни последние десять - никакой реальной демократии не было. Движение в верном направлении намечалось на рубеже 80-х - 90-х, (помните, тогда пытались говорить, что разрешено все то, что не запрещено законом), но шанс был упущен. И дело вовсе не в олигархах, не в коррупции и не в подкупе СМИ. Дело все в том, что в России осталась практически не тронутой сталинская система управления людьми. Эта система была создана такой, чтобы быть прочнее идеологии, экономического уклада, прочнее КПСС, Варшавского договора и самого Советского Союза. И когда сейчас говорят, что мы больше не делимся на красных и белых, не уходит ощущение, что "объединяющей фигурой" хочет стать призрак Сталина.
          У неизменной части нашей системы много аспектов. В организации государственной жизни - это огромный аппарат с неизмеримым числом дублируемых функций, со сложнейшей системой соподчиненности, где характер отношений между должностными лицами "помечается" с виду абсурдными атрибутами, такими, как разноуровневая телефонная связь и разные степени допуска к самым мелочным секретам. Весь этот лабиринт воспитывает в государственных управленцах полное безразличие ко всему на свете, кроме вопросов службы и карьеры. Центральный аппарат (раньше - ЦК, правительство и комитеты Верховного Совета, теперь - администрация Президента, правительство и комитеты Государственной Думы) "клонируется" по всей стране до уровня власти в районе, а то и в селе, и разница только в размере и в степени оснащенности такого аппарата, но не в его структуре и организации его власти. Такая власть оставляет за собой все, от вопросов войны и мира до потрескавшейся штукатурки, она одновременно и стихийное бедствие, и благодетель, она целеустремленна и неизменна в своей обособленности и непредсказуемости. И на любом уровне режим может существовать почти неограниченно долго, но стоит сильно измениться внутренним или внешним условиям, как происходит больше, чем общественное землетрясение. Это огромная инерция, но она базируется на таком напряжении, что потенциальная неустойчивость прорвется обязательно. Именно поэтому у нас всегда надо ждать больших потрясений и лично для себя, и для общества в целом. Именно поэтому мы так чужды самостоятельности и ответственности. Мы лишены прежнего "целостного мировоззрения", но пуще прежнего инертны и покорны судьбе.

          Чтобы не оказаться в историческом тупике, от сталинской системы следует категорически от нее отказаться, порвать с ней преемственность, окончательно признать общегосударственную ответственность за гибель десятков миллионов людей.
          Вопреки расхожему мнению, современная цивилизованная демократия лишь в очень узком смысле представляет собой власть большинства. Современная демократия в случае мирного развития общества возникала и возникает только как результат встречного движения граждански активной части общества и властной элиты (или ее части). Революционная масса, уставшая от диктатуры, может "анонсировать" демократию. Переворот в сторону демократии может стать, в том числе, результатом и заговора, и серьезных внешних причин. Но любой катаклизм может послужить лишь толчком, началом трудного, кропотливого и противоречивого процесса, чей успех никакое решительное начало никак не может гарантировать.
          Есть вопросы, которые без большинства решить невозможно. Без большинства невозможно выбрать такое высшее начальство, которое, в силу кредита доверия, сможет управлять страной, избегая опасности непрекращающейся общенациональной склоки. Но "прямая демократия", когда самые разные вопросы раз за разом решаются общенародным голосованием, представляет собой явление карикатурное и опасное. (Позволю себе вспомнить не только наши "да-да-нет-да" и белорусскую политическую систему, но и Наполеона III, при котором народ голосовал по всем поводам. Результат был всегда в пользу императора. При этом его самого, когда он перемещался по Парижу, охраняли стрелки, которые перемещались по крышам домов. А Гюго жил в изгнании. Кончилось это все парижской коммуной и прусской оккупацией Парижа.)
          Базовый элемент демократии - это защищенность политического меньшинства. Демократия - это когда любое, даже самое арифметически ничтожное меньшинство, обязательно будет услышано и, кроме того, если наберет хотя бы небольшой политический вес, то будет представлено в важнейшей гласной представительной структуре - парламенте. При этом и общество в целом, и те, кто несет на себе ответственность за повседневное высшее руководство, оказываются гораздо более защищены, чем в случае произвола безоговорочной власти большинства или монопольного и безгласного авторитарного правления. Меньшинство, не согласное с теми, кто непосредственно и повседневно управляет в стране, т. е. оппозиция, выступает в качестве советника и конкурента. Высшая власть при этом постоянно получает маленькие болезненные оплеухи, но это гораздо лучше, чем, если ее однажды внезапно отправят в нокаут. Ошибаешься, если можешь предвидеть момент нокаута и защититься. Без законной конкуренции опасность переворота увеличивается. Оппозиция, конечно, может быть недобросовестной и провокационной, как и власть, но стратегически это ничего не меняет: демократия все равно более безопасна, чем авторитаризм и несвобода, и способна обеспечить пусть и относительный, но реальный жизненный прогресс с наименьшими потерями.
          Много говорят о том, что отвечать за все в государстве должны профессионалы-управленцы, модным стало выражение: "у нас нет такой профессии - хороший человек". Такая жизненная позиция фальшива. Профессионалы-управленцы могут с чем-нибудь справиться, если у них не выхолощено чувство реальности. Поэтому важнейшим элементом управления в любой области является общественный гражданский контроль. Именно гласность не дает должностным структурам лишиться необходимого кругозора и одновременно служит важнейшим оружием против коррупции и произвола. Гражданский контроль - это общественность, это очень разные люди "с бору по сосенке", им далеко не все можно доверять. Но если при каждой районной управе будет общественный контроль, то вряд ли можно будет заставлять, скажем, школы покупать компьютеры по резко завышенным ценам или принуждать больницы приобретать некондиционные лекарства, произвольно делить фирмы на "уполномоченные" и все остальные.
          Решающий инструмент гражданского контроля - множественные независимые СМИ. В условиях, когда есть один слегка независимый телевизионный канал и одна оппозиционная газета, не приходится говорить о плюрализме, о взаимовлиянии общества и власти, о внедрении свежих обоснованных мнений. Тогда не только власть, но и оппозиция имеет соблазн лишь "симулировать деятельность" и продолжать свое существование без работы над собой и без внутреннего развития. В основе обеспечения множественности СМИ - политическая атмосфера и политические решения. В полной мере это относится к газетам. Но, что касается телевидения и радио, кое-что упирается и в технику. Как можно, даже при желании побороть информационную монополию, если телекоммуникации находятся на уровне 60-х годов? Может быть, имеет смысл разделить по времени каждый федеральный видео- и радиоканал между несколькими собственниками и компаниями.
          Несколько слов о теме "на злобу дня". Я не имею абсолютно ничего против "Гражданского форума" общественных организаций. Я считаю, что проблема не в том, как состоится это мероприятие, а в том, чего власть захочет дальше. Будет ли избран путь, чтобы каждый в меру своей заинтересованности и объективных возможностей становился свободным участником общественного процесса, или же новая бюрократия будет создавать очередной каркас из множества бессмысленных "общественных" ячеек, где каждый должен будет "знать свое место" и куда "по подведомственности" будут распределяться различные проблемы? Этот сегодняшний выбор - за властью. И это выбор нашего будущего. Президент обязан проявить инициативы, закрепляющие независимость, самостоятельность общественно-активных граждан и их объединений, где-то "подтолкнуть" нас к самостоятельности, а не пытаться удовлетворить подспудное желание "ходоков" собраться в стайку и излить "главному телу" душу о наболевшем.